Архитектура
Архитектура — это не просто форма устроения пространства или городских интерьеров. Это способ зафиксировать и передать те смыслы, которыми живет человек в рамках поколения, эпохи, а порой и цивилизации. Константинопольская София, египетские пирамиды, площадь Сан-Марко, заливной луг с храмом Покрова-на-Нерли, Московский Кремль или античные святилища — все это квинтэссенция смыслов, точка отсчета в системе координат и вертикаль, связывающая человека с Творцом. То, в каком архитектурном пространстве мы выросли, напрямую влияет на наше мироощущение, жизнетворчество, чувство своей роли в истории.
Расцвет большинства архитектурных эпох был связан с именами заказчиков, которые вкладывали серьезные средства, чтобы в камне прославить Бога, государство и свои деяния. Высокие цели определили то, что называется высоким стилем, архитектурной традицией.
Россия прошла уникальный путь усвоения традиций различных стран и эпох. Заимствованные, они обретали в русском пространстве уникальное звучание: владимиро-суздальский византинизм, романский стиль московского Кремля, петербургский классицизм, нижегородский модерн... Даже вовремя революционных потрясений шел процесс мироосмысления через архитектуру. Важную роль в этом играл заказчик. Сталинский ампир, воспевающий величие советского государства, возник неслучайно: он был подготовлен опытом авангардистов: Мельников, Щусев, Чернихов — целая плеяда блестящих архитекторов работала по государственному заказу.
История высокого стиля почти не прерывалась вплоть до хрущевской «оттепели» — момента пресловутой «борьбы с архитектурными излишествами». С этих пор архитектура больше не формирует систему координат, она теряет героическую энергетику, связь с традицией и становится одной из утилитарных, техногенных «отраслей».
Современный российский архитектор — наследник этого разрыва: сегодня утрачивается представление о глубине истории и символизме российской архитектуры, теряется навык распознавания красоты, умение отличать подлинное от мнимого.
Погоня за «прогрессом» загнала русскую архитектуру в творческий тупик. Мы пытаемся быть новаторами, но опаздываем, по меньшей мере, на три десятка лет, «перемалывая» то, что уже кем-то создано. Благодаря так называемым тендерам, в архитектурных конкурсах побеждает некрасота, а дешевизна и целесообразность. В рациональности как таковой ничего дурного нет. Модерн по сравнению с неоготикой или конструктивизм по сравнению с модерном — это тоже «экономичные решения». Но они не были в ущерб красоте. Сегодня нам необходимо заново учиться выдерживать баланс между прагматикой и эстетикой, экономичностью и качеством, комфортом и богатством смыслов. Нам, художникам и архитекторам, как и нашим заказчикам, необходимо просвещение и, если угодно, воспитание вкуса.
Русский Художественный Союз видит одну из главных своих задач в поддержке русской архитектурной школы, борьбе за молодежь. Русская архитектурная школа уникальна. Она включает в себя многообразие архитектурных идентичностей разных исторических периодов и регионов. Она обеспечивает преемственность традиции, создавая пространство для новаторства, для реализации творческого потенциала молодых художников.
Кроме того, архитектурная школа — это возможность синергии архитектуры с другими видами искусств. Прежняя роль архитектора высокого стиля включала в себя множество аспектов: проектировку, строительство, интеграцию в городскую среду и формирование этой среды. По сути, он был драматургом, который создавал сценарий здания и пространства, вписывал свое творение в контекст, продумывал эстетическую безопасность, сохраняя органичность и гармонию места. Эту роль архитектору необходимо вернуть.
Другой важнейшей задачей РХС видит преодоление разобщенности художников. Каждый из нас существует на своей орбите, и поодиночке мы не можем накопить ту энергию, которая необходима для настоящего творческого взлета. Цель Союза — объединить силы, создать новую «архитектуру культуры», вдохнуть энергию в сообщество художников.
РХС — это площадка для развития архитектурных музеев, как ресурсообменников, генераторов новых идей.
Архитектуре, как воздух, необходим содержательный диалог с обществом и государством. Необходим заказ того уровня, который вернул бы к жизни витрувианскую триаду: «польза, прочность, красота».
Расцвет большинства архитектурных эпох был связан с именами заказчиков, которые вкладывали серьезные средства, чтобы в камне прославить Бога, государство и свои деяния. Высокие цели определили то, что называется высоким стилем, архитектурной традицией.
Россия прошла уникальный путь усвоения традиций различных стран и эпох. Заимствованные, они обретали в русском пространстве уникальное звучание: владимиро-суздальский византинизм, романский стиль московского Кремля, петербургский классицизм, нижегородский модерн... Даже вовремя революционных потрясений шел процесс мироосмысления через архитектуру. Важную роль в этом играл заказчик. Сталинский ампир, воспевающий величие советского государства, возник неслучайно: он был подготовлен опытом авангардистов: Мельников, Щусев, Чернихов — целая плеяда блестящих архитекторов работала по государственному заказу.
История высокого стиля почти не прерывалась вплоть до хрущевской «оттепели» — момента пресловутой «борьбы с архитектурными излишествами». С этих пор архитектура больше не формирует систему координат, она теряет героическую энергетику, связь с традицией и становится одной из утилитарных, техногенных «отраслей».
Современный российский архитектор — наследник этого разрыва: сегодня утрачивается представление о глубине истории и символизме российской архитектуры, теряется навык распознавания красоты, умение отличать подлинное от мнимого.
Погоня за «прогрессом» загнала русскую архитектуру в творческий тупик. Мы пытаемся быть новаторами, но опаздываем, по меньшей мере, на три десятка лет, «перемалывая» то, что уже кем-то создано. Благодаря так называемым тендерам, в архитектурных конкурсах побеждает некрасота, а дешевизна и целесообразность. В рациональности как таковой ничего дурного нет. Модерн по сравнению с неоготикой или конструктивизм по сравнению с модерном — это тоже «экономичные решения». Но они не были в ущерб красоте. Сегодня нам необходимо заново учиться выдерживать баланс между прагматикой и эстетикой, экономичностью и качеством, комфортом и богатством смыслов. Нам, художникам и архитекторам, как и нашим заказчикам, необходимо просвещение и, если угодно, воспитание вкуса.
Русский Художественный Союз видит одну из главных своих задач в поддержке русской архитектурной школы, борьбе за молодежь. Русская архитектурная школа уникальна. Она включает в себя многообразие архитектурных идентичностей разных исторических периодов и регионов. Она обеспечивает преемственность традиции, создавая пространство для новаторства, для реализации творческого потенциала молодых художников.
Кроме того, архитектурная школа — это возможность синергии архитектуры с другими видами искусств. Прежняя роль архитектора высокого стиля включала в себя множество аспектов: проектировку, строительство, интеграцию в городскую среду и формирование этой среды. По сути, он был драматургом, который создавал сценарий здания и пространства, вписывал свое творение в контекст, продумывал эстетическую безопасность, сохраняя органичность и гармонию места. Эту роль архитектору необходимо вернуть.
Другой важнейшей задачей РХС видит преодоление разобщенности художников. Каждый из нас существует на своей орбите, и поодиночке мы не можем накопить ту энергию, которая необходима для настоящего творческого взлета. Цель Союза — объединить силы, создать новую «архитектуру культуры», вдохнуть энергию в сообщество художников.
РХС — это площадка для развития архитектурных музеев, как ресурсообменников, генераторов новых идей.
Архитектуре, как воздух, необходим содержательный диалог с обществом и государством. Необходим заказ того уровня, который вернул бы к жизни витрувианскую триаду: «польза, прочность, красота».
